Читать интересную книгу "Навстречу смерти. Практические советы и духовная мудрость тибетского буддизма - Эндрю Холечек"

помещались в меня. Если бы я сразу вернулся к обычным делам, я бы заболел. Обыденные проблемы приобретали непропорционально большой масштаб, моя раздражительность достигла пикового уровня. Мои невротические тенденции подошли к самой поверхности, готовые выплеснуться наружу от малейшей эмоциональной царапины. Поэтому я спрятался от мира и дал себе разрешение ничего не делать.

Когда мне казалось, что я почти прошёл через горе, меня накрывала с головой его новая волна. Мне казалось, что глубоко в моё сердце вонзился плуг, выбрасывавший на поверхность всё непереваренное горе прежних утрат. Я был раздавлен. И я позволил себе быть раздавленным. Я чувствовал свою боль, не упиваясь ею, и постепенно переработал этот горький опыт.

Будет лучше, если мы встретим горе лицом к лицу, не подавляя его, а это требует бесстрашия. Сузуки Роси сказал, что будет лучше, если любой опыт станет хорошим костром, а не дымным пожаром. Пусть огонь вашей жизни будет не просто огоньком зажигалки — дайте ему разгореться как следует. Так или иначе, огонь опыта должен гореть. Опыт должен быть прожит полностью и догореть до конца, чтобы вы могли его отпустить. Если мы не проживём и не переработаем опыт полностью, он не «кремируется» в ходе переживания, а застревает в теле и уме и медленно тлеет. Это создаёт всевозможные «дымовые» симптомы251. Лонгакер говорит: «Если мы испытываем глубокое отвращение к вхождению в состояние уязвимости, мы можем подавлять своё горе годами, оставляя его незавершённым. Любые последующие утраты лишь увеличат наш груз недопрожитого горя, наши сердца будут всё больше тяжелеть или даже хуже — лишаться чувствительности. Если мы боимся переживания глубокой боли своего горя, мы будем бояться видеть её в других» [Longaker, 1997, 161].

К другим проявлениям непрожитого горя относятся слишком сильные реакции на незначительные потери и жизнь вполсилы — наполовину в прошлом, наполовину в настоящем, без возможности идти дальше. Вызывающее поведение и эмоциональная хрупкость также являются признаками неоконченного горевания.

Соблазн избежать горя может быть огромным. Потворствуя ему, мы предаёмся всевозможным развлечениям, пытаясь удовлетворить своё желание заполнить пустоту, возникшую после утраты. В том, чтобы включить телевизор и отвлечься, нет ничего дурного. Мы не обязаны становиться эмоциональными мазохистами. Наша цель — быть добрыми к самим себе. Это означает, что иногда мы должны оставаться в огне, а иногда — выходить из него. Мы делаем то, что необходимо. Понимание процесса горевания направляет нас в наших действиях.

Когда умирает любимый человек, с ним умирает часть нас самих. Горе связано с поиском пути обратно к жизни. Когда речь идёт о горе, слово «исцеление» не имеет однозначного определения. В каком-то смысле мы никогда не исцеляемся полностью. Мы учимся жить с потерей. Мы находим для любимого человека новое место в своём сердце.

Сила и опасность боли

При правильном отношении грусть обладает духовной силой. Как заметила Ким Муни, вес эмоции может вернуть нас на землю и помочь установить связь с реальностью. Часто прикосновение к реальности происходит через разбитое сердце, так что мы можем позволить грусти направлять нас к ней. Мы часто называем просветление, то есть открытие реальности, пробуждением. С тем же успехом мы можем называть его приземлением. Просветление ожидает нас в глубинах нашего тела, и вес ситуации может окунуть нас в эту истину.

Тяжесть горя — это вклад в его огромную глубину. Корень pro в английском слове profundity252 означает «продвижение» (по направлению к чему-то), а fundus — «фундамент, основа, основание, глубина». Горе способно вышвырнуть нас из легкомысленности, заслоняющей нашу истинную природу, и заставить упасть на этот фундамент, на это основание, в эту глубину. Таким образом, оно помогает нам прикоснуться к глубине собственного сердца, в которой сокрыта эта природа.

Однако следует проявлять осторожность, чтобы не потворствовать своему горю и не позволить грусти перерасти в депрессию. При депрессии наша энергия в виде негативных диалогов с самим собой и вредных убеждений о себе самом и реальности направляется внутрь, против нас самих. Опуститься полезно, но оставаться внизу вредно. Чувствовать свою боль не значит кормить её, позволяя горю жить независимой и нездоровой жизнью.

Многие люди застревают в своём горе, а значит — в прошлом. Когда уходит любовь всей нашей жизни, легко почувствовать, что с ней ушла и вся наша жизнь. Тогда мы словно едем по дороге жизни, всё время глядя в зеркало заднего вида. Всё сосредоточено вокруг прошлого, которое вечно мертво, мы пренебрегаем опытом настоящего. Но жив лишь настоящий момент. Именно поэтому учителя убеждают нас оставаться в нём. Используйте свои воспоминания, но не позволяйте им использовать вас.

Если вы заметите, что ваше горе превращается в депрессию, обратитесь за поддержкой к консультанту или терапевту, работающему с горем. Консультант по работе с горем предоставляет общую поддержку в случае, если процесс проходит без осложнений. Терапевт, работающий с горем, приходит на помощь, если ситуация осложняется253. Найдите того, кто разбирается в горе и готов работать с вами. В противном случае ваш занятой лечащий врач может отправить вас домой, прописав антидепрессанты, которые редко решают проблему. Грусть — это не депрессия. Однако, если мы потворствуем грусти, она может перерасти в депрессию254. Общее правило, позволяющее отличить горе от депрессии: горе направлено вовне, на умершего человека или домашнее животное, депрессия же в основном направлена внутрь, более имплозивна и характеризуется чрезмерной увлечённостью самим собой255.

Существуют «три Д», указывающие на то, что горе перетекает в депрессию: длительность, душевные муки и дисфункция. Сложно говорить о точных сроках, в которые эти «три Д» должны завершиться, поскольку они будут разными для разных людей, однако существуют общие принципы. Дисфункция: если мы не можем вернуться к жизни примерно через месяц и проводим бóльшую часть времени лёжа в постели, возможно, стоит обратиться за помощью к терапевту, работающему с горем. Душевные муки: если примерно в течение трёх месяцев страдание не ослабевает и никакая поддержка не помогает, задумайтесь об обращении к терапевту, работающему с горем. Длительность: если примерно через шесть месяцев после смерти всё, на что мы способны, — это думать об умершем близком, возможно, стоит попросить о помощи.

Работа с горем требует того, чтобы мы позволили себе полностью погрузиться в это переживание — и всё же нашли способ вернуться к жизни. Если мы возвращаемся к жизни слишком быстро, возможно, мы встали на путь отрицания или на самом деле не особенно любили этого человека; с другой же стороны, это может